Исполнитель

Джоанна Стингрей, Мэдисон Стингрей - «Стингрей в Стране Чудес»

В середине 80-х начинающая американская певица Джоанна Филдс в поисках себя прибыла в СССР по туристической путёвке. В мрачной и холодной коммунистической стране девушка, не знающая русского языка, сразу познакомилась с лидерами подпольной рок-культуры и захотела стать её частью. Она подарила свои кроссовки и джинсы Борису Гребенщикову, а в следующий приезд привезла ему красную гитару «Фендер Стратокастер» (отчим Джоанны был очень богат и влиятелен, поэтому у девушки была возможность помогать русским бессребреникам, которые ни от каких подарков не отказывались). Кроме денег, у Джоанны, более известной по прозвищу Стингрей, которое потом стало её фамилией, было много энергии, и она употребила её на издание в США двойного винилового сборника «Red Wave» с песнями «Аквариума», «Кино», «Алисы» и «Странных игр». Не всем понравилось, что Джоанна наводит культурные мосты между «предполагаемыми противниками», и Стингрей на какое-то время перестали пускать в СССР, хотя она ехала туда на собственную свадьбу с гитаристом «Кино» Юрием Каспаряном. Но в конце концов ей удалось прорваться, и всё кончилось хорошо.

Описанный выше сюжет выглядит если не фантастическим, то по меньшей мере неоднозначным. При этом он известен всем, кто интересовался историей советского рока. Спустя тридцать лет после этих событий нам было бы интересно получить какие-то объяснения и узнать подробности. Но автобиографическую книгу о «советском» периоде своей жизни Джоанна Стингрей снабдила «сказочным» названием, а в тексте то и дело ссылается на «Страну Чудес» и прочие «волшебные» обстоятельства её приключения.

Очевидно, что ни Джоанна, ни её дочь Мэдисон, взявшая на себя литературную обработку рукописи, не обладают мощным писательским даром. Немного странно, что Алекс Кан, который не только переводчик, но и один из героев книги, оставил стингреевские яркие, но неудачные образы, банальности и корявости. «Он исторгал из себя такую энергию, что казалось, вот-вот взорвётся», «У Сергея [Курёхина] в глазах была злость, он был не в состоянии скрыть свою ненависть и презрение к КГБ» - местами кажется, что читаешь школьное сочинение троечницы, а не воспоминания легендарной личности.

Впрочем, стилистические огрехи - не самое страшное. Не исключено, что переводчик оставил их специально, чтобы читатель лучше познакомился с настоящей Джоанной. Неприятно удивляет другое: книга будто бы написана не человеком, который много жил в СССР и плотно общался с русскими, а туристом, который изучал страну по методичкам времён «холодной войны». Автор так часто употребляет аббревиатуру «КГБ» и так смачно описывает ужасы советского быта, будто она про нас вообще ничего не поняла - несмотря на частые визиты и любовь к местным музыкантам. Недаром Андрей Макаревич уличил Джоанну в, мягко говоря, неточностях. Например, она абсолютно уверена, что все андеграундные музыканты СССР жили в коммуналках (или в девятиэтажках в Купчине), а те, кто соглашались работать официально, как тот же Макаревич или неназванный музыкант «официальной группы «Секрет», тут же получали огромные квартиры в центре города. Эти и другие нелепые штампы повторяются многократно - видимо, по возвращении в Америку Джоанна многое подзабыла, но всё же удивительно, что факты в её памяти уступили место каким-то карикатурным представлениям про «империю зла». И теперь даже непонятно, верить ли в роман Джоанны с Кинчевым, в то, что в знаменитой фотосессии в ванне они с БГ не были голыми, и в то, что в большинстве поездок в СССР её сопровождала сестра Джуди (на редкость незаметная сестра, ни на одно фото не попала).

При этом её битва за получение советской визы, чтобы приехать к жениху, описана захватывающе, но без «сказочных» деталей, да и свадьбу с Каспаряном Стингрей запомнила очень хорошо. В соответствии с законами жанра, которых старается придерживаться Джоанна, книга заканчивается свадьбой. Недоумевающим читателям, которые в курсе, что брак не был долгим, обещано продолжение. И, скорее всего, будущую вторую книгу тоже нужно будет прочесть: любопытство опять пересилит недостатки языка и провалы в памяти автора.